флафф, некрофилия
Никак не отпускает разочарование: разочарование несильное, невнятное, но оттого не менее - разочарование, по вкусу напоминающее не очень хороший кофе. Меня, дурочку, поманили мечтой о карассе, а дали многажды пробованный и кислый до зубной боли гранфаллон.
А карасс - это что? А карасс - это совсем не то, что у Воннегута, то есть, конечно, то - но он, чёрт возьми, так мало про него сказал, не то сказал и не так...
Мечта о карассе, да. Смешно, наверное, - в восемнадцать-то лет.
Я выдумала не только карасс; выдумала будущую работу - Кэндзи Миядзаву, которого хочу переводить, и человека выдумала, чей стиль жизни мне симпатичен. Так глупо - этот человек никогда не пошёл бы учиться на востоковеда. А Кэндзи Миядзава, когда я за него возьмусь, окажется сентиментальным и скучным. Это не хорошо и не плохо, просто так бывает, и поэтому я стараюсь избегать слова "мечты" в обозначении того, что обычно ими называют. Мечты - это всего-навсего сны, это своё-тёплое-бережно сберегаемое; то, что никогда-никогда не кофронтирует с реальностью по той простой причине, что оно и есть реальность, только не та; а параллельные линии... ах, чёрт, параллельные линии. Да, рельсы сходятся у горизонта, но это совсем другое, это - чудеса и судьбокрёстки; и кто-то же о них рассказывает - стало быть, уходит кто-то туда... по рельсам и уходит, наверное, или уезжает на трамвае, как Сэр Макс - а потом возвращается. Но я не об этом сейчас. Я ведь не о судьбокрёстке прошу, мне бы просто людей, которые будут немножко не чужими. Но мой Карасс - он как раз мечта, и она параллельна жизни, жизнь там другая, и я сама - другая. Вот и всё.
А всё равно обидно почему-то. Но я ведь не за этим туда шла, правда.
А карасс - это что? А карасс - это совсем не то, что у Воннегута, то есть, конечно, то - но он, чёрт возьми, так мало про него сказал, не то сказал и не так...
Мечта о карассе, да. Смешно, наверное, - в восемнадцать-то лет.
Я выдумала не только карасс; выдумала будущую работу - Кэндзи Миядзаву, которого хочу переводить, и человека выдумала, чей стиль жизни мне симпатичен. Так глупо - этот человек никогда не пошёл бы учиться на востоковеда. А Кэндзи Миядзава, когда я за него возьмусь, окажется сентиментальным и скучным. Это не хорошо и не плохо, просто так бывает, и поэтому я стараюсь избегать слова "мечты" в обозначении того, что обычно ими называют. Мечты - это всего-навсего сны, это своё-тёплое-бережно сберегаемое; то, что никогда-никогда не кофронтирует с реальностью по той простой причине, что оно и есть реальность, только не та; а параллельные линии... ах, чёрт, параллельные линии. Да, рельсы сходятся у горизонта, но это совсем другое, это - чудеса и судьбокрёстки; и кто-то же о них рассказывает - стало быть, уходит кто-то туда... по рельсам и уходит, наверное, или уезжает на трамвае, как Сэр Макс - а потом возвращается. Но я не об этом сейчас. Я ведь не о судьбокрёстке прошу, мне бы просто людей, которые будут немножко не чужими. Но мой Карасс - он как раз мечта, и она параллельна жизни, жизнь там другая, и я сама - другая. Вот и всё.
А всё равно обидно почему-то. Но я ведь не за этим туда шла, правда.