флафф, некрофилия
Красота искренности - это уже не модно. Красота искренности осталась в сентиментальных романах позапрошлого века.
Может, беда в том, что это я не умею быть искренней - в моём изображении искренность выходит неубедительной и пошлой. Неудивительно, что мой обычный выбор - красота умолчания, правда?
Чувства должны быть невыносимо пронзительными, режущими, надрывными. Слов не должно быть вообще.
У Раткевич в "Деревянном мече" есть одна чудовищная по эмоциональному воздействию сцена: то место, где князь Юкайгин и наместник Акейро играют перед прощанием, перед началом войны, во "Встречу в облаках".
Два мастера игры не играли. Они разговаривали. Слова, бездумно слетающие с их уст, не значили ничего. Разговор велся на доске. Кенет явственно слышал эти странные ходы - шутливо-сдержанные, церемонные, чуть хрипловатые, деланно насмешливые... да, именно так обычно и разговаривали эти двое, пытаясь скрыть свою глубокую привязанность под скорлупой этикета. Как всегда, опасаясь ранить другого слишком откровенным проявлением чувств, они и за доской были верны своему обычному тону. И только раздумье перед выбором - какой же сделать ход? - только рука, застывшая на долю мгновения перед тем, как решительно прикоснуться к той или иной фишке... слова были мертвы, передвижения фишек на доске мужественно скрывали истинные чувства, но каждое мановение руки было исполнено живым страданием. И столько строгой скорбной красоты было в этом безмолвном и оттого окончательном умолчании, что Кенет едва не задохнулся.
(с.)
Всё.
Ни словом, ни взглядом. Молчание. Умолчание. Красота умолчания.
"Писатель оперирует не словами, но безмолвием".
Может, беда в том, что это я не умею быть искренней - в моём изображении искренность выходит неубедительной и пошлой. Неудивительно, что мой обычный выбор - красота умолчания, правда?
Чувства должны быть невыносимо пронзительными, режущими, надрывными. Слов не должно быть вообще.
У Раткевич в "Деревянном мече" есть одна чудовищная по эмоциональному воздействию сцена: то место, где князь Юкайгин и наместник Акейро играют перед прощанием, перед началом войны, во "Встречу в облаках".
Два мастера игры не играли. Они разговаривали. Слова, бездумно слетающие с их уст, не значили ничего. Разговор велся на доске. Кенет явственно слышал эти странные ходы - шутливо-сдержанные, церемонные, чуть хрипловатые, деланно насмешливые... да, именно так обычно и разговаривали эти двое, пытаясь скрыть свою глубокую привязанность под скорлупой этикета. Как всегда, опасаясь ранить другого слишком откровенным проявлением чувств, они и за доской были верны своему обычному тону. И только раздумье перед выбором - какой же сделать ход? - только рука, застывшая на долю мгновения перед тем, как решительно прикоснуться к той или иной фишке... слова были мертвы, передвижения фишек на доске мужественно скрывали истинные чувства, но каждое мановение руки было исполнено живым страданием. И столько строгой скорбной красоты было в этом безмолвном и оттого окончательном умолчании, что Кенет едва не задохнулся.
(с.)
Всё.
Ни словом, ни взглядом. Молчание. Умолчание. Красота умолчания.
"Писатель оперирует не словами, но безмолвием".
-
-
24.01.2005 в 12:13Видимо, после разговора со мной у автора осталось впечатление, что "красота искренности" - это битье головой об стенку с протяжным воем, так что сопли на три метра вокруг разлетаются... М-да.
Красота искренности и красота умолчания - это, ИМХО, почти одно и то же. Хотела сказать: "Вспомни "Сильмариллион", потом сама же вспомнила, что ты его не любишь. Ладно, промолчим.
И вообще... Что-то я молчаливой становлюсь.
-
-
26.01.2005 в 09:53Красота искренности и красота умолчания - это, ИМХО, почти одно и то же.
Очень хорошая мысль, но в данном случае я имела в виду немного другое.
И Сильмариллион (кстати, я ОЧЕНЬ люблю Сильм) - тоже немного другое...=)
-
-
26.01.2005 в 14:01С каких это пор?
-
-
27.01.2005 в 12:01