флафф, некрофилия
Там, в Песках, мне пришло в голову сравнение человека со всеми его масками с кочаном капусты. Вообще слово "маска" я не люблю - мало того, что оно затёртое, так ещё и совершенно неверное, но пусть уж будет, раз я не знаю, как сказать лучше... Все эти маски и лики, все привычки, зависимости, склонности человека - скажем, характер, хотя и это не совсем то слово - похожи на листья кочана: один на другом, знаешь, что под ними что-то есть, и может показаться, что можно снять их без особого ущерба. Но внутри только капустная кочерыжка, маленькая и невкусная, и, добравшись до неё, понимаешь, что шкурки, которые ты сорвал, и есть суть и смысл этой несчастной капусты, потому что что-то совсем-совсем недееспособное и без конца хныкающее не может, конечно же, быть твой сутью. Эта кочерыжка - темперамент. Я - меланхолик, хотя по виду скорее то ли флегматик, то ли вообще вполне жизнерадостный сангвиник; но я именно меланхолик, причём меланхолик-оптимист и даже меланхолик-сибарит%) И в самой серединке - затюканный, загнанный в угол маленький ребёнок, который плачет, и плачет, и плачет, потому что у кого-то что-нибудь всегда обязательно не ладится, и ещё потому, что его непрестанно терзает страх оказаться никому не нужным. И хочется выбросить, с корнем вырвать эту кочерыжку, но знаешь, что если это сделать, то кочан развалится, потому что весь характер - три моих сущности, которые Я, Он и Она - обвиваются вокруг этого странного стержня, и крепятся за него, и без него они ничто.
А ещё, когда этот стержень по каким-то причинам обнажается, и ребёнок оказывается наедине со всем большим миром, я зову это депрессией.
А ещё, когда этот стержень по каким-то причинам обнажается, и ребёнок оказывается наедине со всем большим миром, я зову это депрессией.