Литературного зазнайства пост

Недавно один из моих, можно сказать, фундаментов русского языка испытал сокрушительный удар.
Помните чеховское "Подъезжая к станции, у меня слетела шляпа" - иллюстрацию к неправильному использованию деепричастия?
Оказывается, было время, когда такие обороты использовались без иронии! И они есть в книгах, которые читаются в школе в обязательном порядке. Не знаю, где были мои глаза.
Встречается это у авторов времен Пушкина - вероятно, виновата повальная мода на французский язык (пишут, что оборот возник именно под воздействием французского, где есть такая конструкция).

У Радищева:
"Лежа в кибитке, мысли мои устремлены были в неизмеримость мира". (Прям в подпись хочется поставить)

У, собственно, Пушкина:
"Имея право выбирать оружие, жизнь его была в моих руках".

У Горького (уже не пушкинские времена и косяк чуть другого плана, но я порадовалась):
"Прочитав внимательно рассказ, мне думается, что редакторских поправок в нем нет".

*

Раз уж заговорила о чистоте русского языка, вот еще что вспоминается. Одно из самых раздражающих интернет-словечек - "милости". Не как "царские милости", а, скажем, "Люблю котиков, аниме и тому подобные милости". Брр. Если бы в Госдуме предложили ввести список слов, за использование которых можно ломать людям ноги, и в этом списке было слово "милости", я бы решила, что не все наши законы одинаково бесполезны.

И вот в один не очень прекрасный день я у Каннингема в "Часах" прочла:

Торт симпатичный, как детский рисунок, чья милость и трогательность – следствие точно такого же душемутительного, щемящего несоответствия между замыслом и наличными способностями.

Вероятно, кто-нибудь возразит, что проблема тут не только в "милости", что даже по одному предложению видно, что переводчик решил сбрызнуть текст всяким разным словотворчеством, потому что нормальный русский язык показался ему косным и скучным, - но неужели нельзя было использовать что-то другое вместо этого слова-триггера! То, что я до сих пор это помню, лучше целой горы восклицательных знаков иллюстрирует, насколько я была возмущена.

@темы: шутка-самосмейка

---

Интересно было бы написать что-нибудь третьефизичное. Маленькое, просто для упражнения.
Как ни относись к психейоге, она - как и соционика - здорово помогает анализировать чужие и свои тексты. Замечаешь какие-то вещи, которых тебе не хватает.
Впервые я об этом задумалась, когда читала "Острые предметы" Гиллиан Флинн. Там помимо третьей физики еще и всякий сладкий декаданс, тяга к саморазрушению, депрессия, все дела. Но физика и без этого бросается в глаза: автор может целую страницу описывать комок волос в сливе душевой кабины.
Вот казалось бы, что такого - комок и комок, возьми да выброси, - но ведь когда читаешь, думаешь совсем не это...
Я обычно мыслю картинками, чаще всего двухмерными и к тому же схематичными, упрощенными. Я люблю описания, но они, соответственно, тоже выходят у меня плосковатыми. Тем же страдают и мои любимые романтичные интуитские сравнения: я пишу что-то вроде "Она была словно вздох в осеннем тумане" - а когда я в последний раз вообще обращала внимание на этот туман? Ведь когда я это пишу, у меня в голове не то, какой он, этот туман, на самом деле, а какое-то двумерное, безжизненное представление о нем. Оперирую, в общем, какими-то симулякрами без оригинала.
Думаю, это свидетельствует скорее не о скудости воображения (я ж оптимист), а о лени и торопливости. Я трехмерный живой человек, у меня все в порядке со всеми органами чувств, и, разумеется, я в курсе, что в мире есть звуки, запахи и тактильные ощущения, просто обычно все это отодвинуто на край сознания, чтобы не отвлекать от более важных процессов.
Про дерево я бы написала просто "дерево", про траву - "трава". Но если сосредоточиться на моменте, я хорошо представляю не только картинку, но и ощущения: старая грубая кора, вся в трещинах, в сыроватых пятнах зеленого лишайника, пахнет лесом, землей, дождем; неуклюже проведя по коре ладонью, легко поцарапаться или посадить занозу. Трава под ногами мягкая, гладкая и прохладная, слегка неприятно щекочет голые лодыжки.
Сейчас мне это кажется важным - не торопиться, уметь сосредоточиться, подробно рассказать, что видишь и ощущаешь.
Потому что когда мне такое - я, конечно, говорю о талантливом исполнении - попадается в чужих текстах, оно воспринимается очень ярко; текст, где есть запахи, звуки и ощущения, сразу кажется объемнее текста, состоящего из схематичных картинок и диалогов, какими бы отличными они ни были, - и в некотором смысле даже объемнее моего привычного реального мира благодаря свежести восприятия.
Скажу честно, я задумалась об этом не после Гиллиан Флинн, а совсем недавно, после фанфиков одного довольно крутого автора, по, господи прости, старой доброй Десноте. Вот знаете, описания секса в исполнении высоких физик - они обычно или просто скучные, или же половые органы героев живут своей жизнью и у тебя такое чувство, что читаешь про какие-то восхитительно странные создания вроде инопланетных цветов. До таких высот я вряд ли когда-нибудь допрыгну, да и желания в общем-то нет. А тут, вероятно, та самая 3Ф, как у Флинн, и в текстах много всяких мрачноватых и в то же время уютных мелочей: кровь в разорванных уголках рта, сорванный ноготь, холодные ладони, синяки - всякое такое. Еще у нее там у Элечки веснушки, прямо как в моих разнузданных хэдканонах.
Так просто и в то же время удивительно, что можно написать про такие вот мелочи, которые сама в жизни почти не замечаешь - и все становится более настоящим, раздвигается, как будто собираешь домик из картона.

@темы: сочинительская кухня

---

Делать серии все более хуёвыми, чтобы повысить интерес к сквозной линии с Мастером, которого Доктор держит в подвале - это так себе сценарный ход, я вам скажу.
Но работает ведь - я с концовки серии умилилась сто раз.) Доктор знает все об идеальных свиданиях))

"We’re both prisoners. So what do you say, dinner? (silence) And I’ve got a new story for you, too. There’s a haunted house, woodlice from space… And lots of young people get eaten".
И эта улыбка!

@темы: fangirl mode ON, сериалы

---

Мокумокурэн

Сколько Ксения себя помнила, она всегда жила недалеко от станции метро Воздухоплавательный Парк, в одном из тех питерских домов, построенных века этак два назад – с высоченными потолками, лепниной и каминами - в которых обычно обитают либо очень богатые, либо очень бедные люди. Богатые владеют квартирой целиком, бедные довольствуются одной-двумя комнатами в коммуналке.
У Ксении с ее папой комната была одна. Им в общем-то хватало, а потом, когда папа умер, комната оказалась в ее единоличном распоряжении.
Всю свою жизнь Ксения ненавидела этот дом и эту комнату, потому что они делали ее не как все.
Другие дети могли позвать приятелей по уличным играм к себе домой; там можно было играть в "Монополию" или смотреть "Джуманджи", или, болтая, сидеть на уютной кухне, где мамы этих детей готовили что-нибудь вкусненькое.
К себе в гости она кого-либо звать стеснялась.
В ее доме не было кодового замка, и первое, что видели входившие в дом люди - это грязная обшарпанная парадная с исписанными матом стенами. Лифта тоже не было: в те времена, когда строился этот дом, о таком техническом чуде, как лифт, даже не мечтал никто. Звонок в квартиру был срезан, из дырки в стене жалко торчали два провода. В прихожей всегда царил полумрак - проводка была испорчена, и соседи по квартире отказывались вызывать электрика - и пахло пылью и чем-то кислым, грязным.
Сидеть и болтать с друзьями на кухне тоже не получалось. Тут стояла газовая колонка начала двадцатого века, крайне своевольная, создававшая множество проблем как при нагреве воды, так и при готовке. Еще тут жили тараканы. С проводкой на потолке кухни дела обстояли примерно так же, как в прихожей, и темноту разгоняло лишь голубоватое мерцание телевизора. Иногда включенный телевизор создает эффект уюта, пусть и слабенький, здесь же все было наоборот: он всегда работал неизвестно для кого и неизвестно зачем и только усиливал ощущение безнадеги, разливавшееся по квартире точно застоявшаяся болотная вода.
В их с папой комнате все было не так плохо: например, там имелось большое эркерное окно с широким подоконником, которое Ксении очень нравилось. Но в оконной раме было множество щелей, сквозь которые дуло, и в комнате вечно стоял холод. И обои были старые, некрасивые, и отходили от стен в некоторых местах после того, как их несколько раз залили соседи сверху. Под потолком чернела ажурная плесень.
Были у дома и кое-какие другие особенности, от которых гостям становилось не по себе...
В конце концов Ксении надоели косые взгляды и неловкое молчание, и она перестала приглашать друзей в гости. Возможно, дело было не только в доме: она все чаще ловила себя на том, что не знает, о чем говорить со всеми этими людьми. Она утешалась придумыванием историй про счастливых беззаботных девочек, в основном блондинок, у которых был красивый дом с уютной кухней и много друзей. Выдуманные друзья говорили только то, что ей хотелось слышать, и послушно замолкали, как только она от них уставала - как попугай, чью клетку накрывают покрывалом, - а в жизни все было не так просто. Сначала она стала слишком робкой для уличных игр, потом - слишком странной для дружбы с однокурсниками из института, потом - слишком холодной, чтобы поддерживать отношения с коллегами по работе.
А с квартирой - свыклась.
Может, дело было в усталости, но как-то незаметно для себя она пришла к выводу, что это все-таки дом, а не застенок. И даже тараканы с кухни со временем куда-то делись.
Однажды у Ксении появился, что называется, любимый человек. Они учились в одном институте (он - курсом старше), потом, не сговариваясь, устроились работать в одну и ту же компанию. Они даже внешне были похожи - северным холодком манер и тоскливыми, истинно ингерманландскими глазами, нездоровой бледностью и привычкой щуриться на слишком ярком свету. В какой-то момент Ксения поняла, что, видимо, придется пригласить его в гости, в ее темное, неуютное обиталище; она была почти уверена, что гость тут же сбежит - но он не сбежал, и вскоре пришел снова, и снова, и снова.
Но неприязни к ее квартире он даже не думал скрывать:
- Мне тут всегда не по себе. Темно, грязно - это полбеды... Гораздо хуже все эти непонятные скрипы и шорохи - как в ужастике. А главное, стены тут как будто смотрят. Знаешь, в японской мифологии есть такое чудовище - мокумокурэн?.. - Что еще их объединяло, так это эрудированность в довольно неожиданных областях и некоторая чудаковатость. - Он живет в старых домах, которые требуют ремонта. Название переводится как "множество глаз", и именно так он и выглядит - как десятки глаз в стенах... Он глядит, глядит и, в общем, постепенно сводит жителей дома с ума.
- Да уж, в моей квартире точно что-то этакое обитает. Ведь "все мы здесь не в своем уме", - попыталась отшутиться Ксения.
Как-то раз он попросил:
- Может, уберешь это зеркало из прихожей? Только не смейся, но каждый раз, когда я мимо него прохожу, в полутьме там вместо отражения мерещится черт-то что...
Ксения смеяться не стала. В следующий раз, придя в гости, он увидел, что зеркало завешено тканью.
В другой раз спросил:
- А откуда эти царапины от когтей на обоях?
- Кошка, - сказала Ксения.
Он знал, что никакой кошки ни у нее, ни у ее соседей по квартире нет, но решил не задавать вопросов.
Однажды он споткнулся о грязный, осклизлый порог кухни и растянулся на полу. Когда он поднялся, Ксения увидела у него на виске кровь: при падении он ударился головой о латунную ручку древнего, как мамонт, буфета.
- Лучше тебе не приходить больше, - тихо сказала она, вытирая ему кровь смоченной в спирте ваткой. - В следующий раз может быть хуже.
А он вдруг спросил:
- Не хочешь продать эту комнату? У меня есть накопления, можно было бы купить квартиру в новом доме и съехаться... Ты ведь всю жизнь этот склеп ненавидела.
- Надо подумать, - растерялась она. - Вряд ли в этом доме вообще кто-то захочет поселиться...
Как ни удивительно, покупатель нашелся.
В последний вечер в этой квартире Ксения обошла ее всю, то ли желая запомнить все получше, то ли гадая, как скоро сумеет это забыть. Провела пальцами по старым отслаивающимся от стен обоям и по заскорузлой поверхности капризной газовой колонки на кухне, сняла ткань с зеркала в прихожей.
Потом заглянула в кладовку. Там, разумеется, лампочка тоже не включалась: всю ее жизнь это место было средоточием тьмы и тайны. В кладовке должно было пахнуть пылью и старой одеждой, но вместо этого из темноты шел странный влажный запах, напоминающий о перегное и одиночестве.
Ксению это, впрочем, совершенно не удивило.
- Ну... прощай? - тихо сказала она темноте.
Они благополучно переехали в образцово нормальную квартиру в новеньком доме в Девяткино. С работающим звонком и просторной светлой прихожей.
Ксения изо всех сил постаралась стать как все. Она научилась быть симпатичной и улыбчивой и даже покрасилась в блондинку. Она завела приятелей, с которыми можно было обсуждать книги и кино на новенькой красивой кухне, придумала себе пару умеренно интеллигентных хобби. Словом, делала все то, что делают обычные люди и что с детства казалось ей залогом счастья.
Скрипы и шорохи, следы когтей на засаленных обоях и темное нутро кладовки снились ей все реже.
Беда в том, что все это почему-то ее не радовало.
Ей не хотелось признаваться в этом даже себе, но она скучала.
Может, в ее старом доме и не жил мокумокурэн, но дом определенно был чудовищем... Разве можно скучать по чудовищу?..
Получается, можно.
Однажды ноги сами привели Ксению к остановке, где можно было сесть на хорошо знакомый ей автобус номер 17. Ксения увидела, что этот автобус тут больше не ходит, но лишь укрепилась в желании побывать в старой квартире. Она дошла до метро, собираясь доехать до станции Воздухоплавательный Парк - ведь оттуда до ее родного Стражницкого переулка было всего несколько минут ходьбы; остановилась перед схемой станций, прикидывая, как быстрее добраться...
...и замерла. Станции, где она прожила почти всю свою жизнь, на схеме не было. Вообще.
"Что за ерунда?.." Ксения открыла карты на мобильном телефоне. Стала тыкать в кнопки, желая найти свой старый дом, переулок и станцию метро.
"Воздухоплавательный Парк"... Результаты поиска: ничего не найдено.
"Стражницкий переулок"... Ничего не найдено.
Тогда она трясущимися пальцами набрала цифры, который не забыла бы, наверное, никогда: свой старый домашний номер телефона.
После нескольких мучительно долгих гудков трубку все-таки взяли.
- Да?..
- Это я, - торопливо сказала она. - Ксения Воронова, девушка, которая жила раньше в вашей квартире... Вы меня помните?
- Помню.
- Вы только не удивляйтесь, но я хочу спросить... Дом ведь стоит в Стражницком переулке?
- Вроде никуда не улетел, - усмехнулся собеседник. - Он все там же, в паре минут ходьбы от Воздухоплавательного Парка.
- Уф. Гора с плеч... Представляете, в метро на схеме теперь почему-то нет моей станции.
- Не в обиду тебе, милая, но - моей станции. Увы, да, не все схемы отражают действительность.
Ксения не знала, что сказать на это замечание, и робко пожаловалась:
- И семнадцатый автобус больше не ходит... Я ведь не сошла с ума? Я вдруг поняла, что та квартира для меня очень важна. Она никогда не была красивой или уютной, я никогда ее не любила, но, понимаете...
- Понимаю, - согласился собеседник.
- Я не прошу продать мне ее обратно, но так хочется приехать, посмотреть, как там она... Скажите, как дотуда добраться?
- Второй поворот направо, а дальше прямо до самого утра.
- Э-э... Это из "Питера Пэна"?
- Ну, или вот так: перепрыгни через третью клетку, пройди мимо Труляля с Траляля и Шалтая-Болтая...
- Вы издеваетесь?
- Да, - безжалостно сказали на том конце трубки. - Ты сделала свой выбор, и этот дом больше тебя не ждет.

@темы: чукча писатель

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Новая серия "Доктора" - отличная. Вот написала это и недовольна, потому что как раз недавно решила отказаться от оценочных суждений в отношении "Доктора" Х) Серьезно, мне надоели споры про мораль и дыры в тайми-вайми, про Моффата и РТД. Какие-то серии, арки и персонажи оставляют меня равнодушной, каких-то я не понимаю - это нормально. Все равно это мой самый прочный и долговременный фандом - не фандом как сообщество, потому что я не испытываю тяги слиться с другими фанатами в экстазе единения, но вы поняли, - и лучшее в мире постмодернистское одеяло из архетипов, метафор и всяческих отсылок к истории и литературе. Люблю.
Как недавно написала  Feuille Morte,
Мне можно бесконечно рассказывать одну и ту же историю про то, как вечно юный старик зовет в путешествие простую девчонку с планеты Земля, которая никогда не знала чудес и не видела яркие сны, и я буду сидеть, прилипнув к экрану, сопереживать и чуть не плакать. Не хочу Доктора посимпатичнее и помоложе. Не хочу другого шоураннера. Хочу бесконечное шоу про Двенадцатого — ну, если только он наконец не регенерирует в женщину, конечно (тогда ладно уж, пусть).

И хотя я готова подписаться под этими словами про Двенадцатого (и женщину)), я, думаю, и следующего шоураннера, и следующего Доктора буду любить, какими бы они ни были.

Но последняя серия все равно отличная.)





***

Читаю фики про мелких Доктора и Мастера - Тету Сигму и Кощея - в годы учебы в Академии на Галлифрее (не слэшные! про дружбу)), и что-то сижу с улыбкой до ушей, так все это здорово.

@темы: fangirl mode ON

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Когда все давно отгорели по Юриям на льду, я решила посмотреть видео с Джонни Вейром. С - своевременность.
В этом есть что-то волшебное - что даже настолько физическое занятие (не сочинительство, не картины, не музыка) способно превратить человека из мешка мяса в прекрасную бестелесную, чистую абстракцию. (Конечно, во многом это заслуга музыки и художников по костюмам, но все равно).





Ну и вот это пожалуй тоже, как золотая середина между эросом и агапе и еще потому что Вейр тут похож на Клауса Номи
(а еще тут есть движения, которые кажутся мне очень крутыми, хотя я ровно ничего не понимаю в катании - только этой зимой узнала про сальховы, тулупы, лутцы и прочий этот вокабулярий).


А тут никакой идеи нет, просто это видео местами восхитительно неприличное)



Словом, был бы Юри хоть немножко Джонни Вейром - я бы уже бежала писать фанфики.

---

В прошлом году мне казалось, что самое полезное и мотивирующее чувство - это ненависть.
Сейчас кажется, что влюбленность.
По сути и то и другое - зависть, просто рядящаяся в разные одежды. Но в первом случае хочется стать лучше кого-то, во втором - просто стать лучше. Не в сентиментальном, конечно, смысле, а - равной стать, достойной, делать что-то вместе.

@темы: самозакапывание

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Еще одна мысль про человечность Доктора вдогонку предыдущей:
Я ни с кем не шипперила Десятого - потому что Десятый был ребенком и богом, а что ребенка, что бога представить в таких отношениях затруднительно. "Канонная" любовь с Розой, где Доктор милостиво выдает ей китайскую подделку? Нет, спасибо, я не голодный.
И в эпоху Десятого я не шипперила Доктора и Мастера, хотя, казалось бы... Господи, ну это же невозможно не шипперить. Я специально сейчас пересмотрела эти серии. ИДЕМ СО МНОЙ, Ю КУД БИ СОУ БЬЮТИФУЛ. - ПОСМОТРИ КАК Я УМИРАЮ У ТЕБЯ НА РУКАХ. Сама удивляюсь, как это у меня ничего не ёкнуло в те времена. Хотя нет, не удивляюсь, об этом, собственно, и пост: боль/одиночество - неплохой пейринг сам по себе, но шипперить обычно тянет что-то хоть немножко человеческое.
Но когда Мастер регенерировал в Мисси и я увидела ее рядом с Двенадцатым, у меня ёкнуло все, что надо. Особенно после этого момента на кладбище, его беспомощной честности. Хочешь, уничтожу весь мир? или преподнесу на блюдечке? Все, что я делаю - для тебя.



А еще Мисси иногда отпускает какие-то ужасно трогательные ремарки, вроде:
- Since when did you care about the Doctor?
- Since always. Since the day he stole the moon and the president's wife. Since he was a little girl.

Люблю, в общем. И очень жду серий с ней и Симмом вместе, это должно быть очень странно и здорово - Мастер в двух лицах.

Двенадцатого я, кажется, шипперю со всеми. С Кларой. С Ривер. С Мисси. Такой химии со спутниками не было и не могло быть ни у Десятого, ни у асекуального травматика Одиннадцатого.
Пару лет назад Моффат в интервью - где его спрашивали, собирается ли он разводить всякую богомерзкую романтику в новых сезонах, ведь Капальди-то уже далеко не мальчик - лицемерно заявил: "There’s not very much flirting in Doctor Who. It’s not a very sexy show".
Представляю, как он потом, вспоминая это, хихикал в кулачок.

Сижу вот, смотрю клипы про Доктора и Мисси. Разумеется, в большинстве есть и Мастер-Симм, а в некоторых - и предыдущие воплощения Доктора и Мастера. Мне Симм нравится (сам по себе, а не в паре с Десятым - они все-таки словно из разных историй), но Мисси просто крышесносно прекрасна, не могу налюбоваться.





И оффтопом - хоть и не про Двенадцатого и Мисси - но милота же :3

@темы: fangirl mode ON, сериалы

---

Я тут пересмотрела серии из 3 сезона, где Десятый становится человеком - во-первых, хочу использовать аналогичную идею в писанине и мне захотелось вспомнить, как ее там реализовали, во-вторых, я немного соскучилась по Десятому.
Идею реализовали... не то чтобы плохо, но совсем не так, как мне нужно: Доктор-человек оказался скучным бесполезным трусливым нытиком, а я, наоборот, хотела увидеть подтверждения тому, что любые суперсилы - это просто метафорическое отображение твоей сущности, а не то, что можно вот так просто взять и отобрать. Нет, серии - хорошие, но для меня докторовость - это, цитируя Одиннадцатого, в первую очередь overconfidence, а уже потом - a small screwdriver.

Удивилась, насколько другим был сериал в то время. Что серии были проникновеннее, трагичнее, серьезные мысли проговаривались вслух - это помню. Забыла, что тогда не было пулеметной очереди из абсурдно-гениальных диалогов, которые сейчас кажутся визитной карточкой сериала. (Во второй серии последнего сезона они, может, не настолько гениальны, как обычно, но все равно диалоги - конек Моффата и сложно представить, каким будет "Доктор" без них).
И самое-то, самое главное! Время от времени читаю, что при Моффате мораль в сериале стала какая-то аморальная и этика какая-то неэтичная. Нуууу, Двенадцатый, конечно, не ангел, но он решает проблемы в нормальном, понятном гаммийском ключе (на примере, опять же, второй серии последнего сезона это очень заметно): две стороны всегда договорятся к взаимной выгоде, а если, увы, договариваться не хотят - тогда уж кто сильнее/умнее, тот и прав.
А от концовки тех серий с Десятым у меня чуть волосы дыбом не встали:
"He never raised his voice. He was being kind... He wrapped my father in unbreakable chains forged in the heart of a dwarf star. He tricked my mother into the event horizon of a collapsing galaxy - to be imprisoned there forever. He still visits my sister, once a year, every year. Can you see? He trapped her inside a mirror. As for me, I was suspended in time... We wanted to live forever, so he made sure we did".
Расскажите мне про моральную мораль Десятого, о да.
Двенадцатый - человек. Десятый был стихией. И мысль эта, кстати, озвучивается в серии с полной прямотой: "He's like fire and ice and rage. He's like the night and the storm in the heart of the sun".
Под конец возлюбленная его человеческого воплощения безжалостно и совершенно справедливо замечает, что из-за его божественных забав постоянно гибнут люди; пф, как будто он сам не знает.
Впрочем, видно, что рядом со строгой, скучной, взрослой Мартой - по сравнению со временем с Розой, с тем безудержным восторгом от мира и жизни - Доктор уже немного тяготится ролью вечного ребенка, играющего во вселенские шахматы.
Десятый раньше был у меня самым любимым из всех Докторов. И он же всегда был самым чужим мне Доктором при этом.
Сейчас думаю, что человечный и понятный Двенадцатый - все-таки немножко любимее.

Но Десятый прекрасен был, что тут скажешь, - и как персонаж, и внешне.

@темы: fangirl mode ON, сериалы

---

Новые серии "Доктора" не то чтобы особенно гениальные, но мне вот что нравится: когда у Доктора несколько спутников, да еще и таких нарочито нелепых, сразу как-то очевиднее, что в мире много всего. Что мир огромен и удивителен, полон чудес и чудовищ, приключений, загадок и тех, кому надо помочь. Это очень легкое и светлое впечатление после напряжения предыдущего сезона, после той невероятной дружбы со своим отражением, огромной и страшной, как черная дыра, в которую проваливается вся Вселенная и не остается ничего кроме вас двоих - дружбы, которой не должно быть между двумя людьми.

Хотя мне, конечно, ее не хватает. Не столько Клары как таковой, а этой дружбы, Доктора-с-Кларой.

"Doctor who? - Oh, a dangerous question! - What's wrong with dangerous?"
"What would you do? - Same as you. - Of course...".
"Are you sure about this? - And you? Have you ever been sure? - No. - Then what are we waiting for?"
"Travelling with you made me really special. Thank you for that. Thank you for making me feel special. - Thank you for exactly same".
"My Doctor! - My... My Clara".





А вы заметили, как перекликается концовка предыдущего сезона с моментом в первой серии, когда Билл спрашивает: "А что бы ты чувствовал, если бы тебя заставили забыть?" - и реакцией Доктора?

@темы: fangirl mode ON, сериалы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Влюбленность в чужой текст, как правило, так же эгоистична, как и влюбленность в человека: в лучшем случае хочется дорасти до автора, или нет, даже не дорасти - это было бы слишком трезвое желание - а просто научиться творить вот точно такую же магию, причем немедленно и без усилий; в худшем - попросту украсть у него все эти красивые метафоры и бессовестно точные сравнения. Но иногда, слава богу, случается и любоваться чужим текстом без желания немедленно его присвоить, это как ступить на терру инкогнита и осознать, что она прекрасна, но не испытать желания водрузить там свой флаг конкистадора. Наверное, это в каком-то смысле признак зрелости.
Иногда, впрочем, хочется присвоить человека, который создал этот текст - потому что не бывает отношений ближе, чем у автора с читателем: как еще, кроме как через текст, "потрогать человечка изнутри, да прямо, блять, с изнаночки", если ты не патологоанатом и не маньяк-убийца? - но это уже совсем другая проблема.

*

Соционическое: сенсорика от интуита отличить чрезвычайно просто. Интуит влюбляется в другого человека за то, что он - шторм и звезды, синева, апрель и музыка Вагнера. (Ну, к примеру; я-то Вагнера не особо люблю как раз, и интуитам хорошо известно, что апрель и синева - это разные, э-э, люди). Сенсорик - за то, что у него веснушки и сухие теплые ладони, разбитые коленки и скол на зубе и затылок пахнет сигаретами. (Опять же к примеру: понятия не имею, за что любят сенсорики).

@темы: самозакапывание, шутка-самосмейка

---

Продолжая коротать время с комиксом про начитанного маньячину, я все время вспоминаю одну цитату peggotty про тексты Костюкович и смеюсь.
...Всякий переводчик в какой-то момент чувствует себя властелином языка. Он знает слово "заскорузлый"! Он не обойдет вниманием слова "куцый", "смоляной" и "рассусоливать". Он не только вытряхнет из глубин лингвистического подсознания слова "рдяный", "нутряной", "мглистый", "пришепетывающий" и "волглость", но и правильно их употребит. И это волшебное, разумеется, чувство, и страшно необходимое любому переводчику качество - уметь в нужный момент встряхнуть себя как мешочек с лото и вытащить оттуда идеальное, округлое в своей правильности слово, со щелчком загнать его во фразу и сделать себе бинго. Однако при переводе переводчик все-таки ограничен рамками чужого текста и, как ни крути, если у него переводческая совесть вживлена в нужно место, он не сможет распахнуть пошире свой словарь и разом окатить страницу заветной солоноватой, скажем, червленостью, потому как в книге его уже поджидает автор с бейсбольной битой собственных слов.

Ирония в том, что я никогда не намеревалась становиться переводчиком (во всяком случае, с английского); но от этого не менее приятно чувствовать, как активный словарный запас расширяется - в "Из ада" автор ни с какой битой не ждет, а прямо-таки алчет моей червлености и волглости.
Также в комиксе есть титанического размера комментарии самого Мура - к каждой странице! - благодаря которым я, к примеру, вспомнила, что "парафраз" и "перифраз" - это разные слова, и с удовольствием использовала оба (нет, не рядом).
Про расширение словарного запаса я, между прочим, совершенно без иронии говорю. Затейливый язык Мура - пожалуй, основная причина, почему я до сих пор не сбежала от этого комикса прочь, теряя тапки. Ну, и любовь к викторианщине. В остальном же... Честно говоря, не очень понимаю, зачем было строить вокруг уайтчепельских убийств всю эту сложнейшую и совершенно бессмысленную маятникофукоподобную конструкцию. (И снова привет Костюкович).

@темы: книжное, шутка-самосмейка, комиксы