Продолжая коротать время с комиксом про начитанного маньячину, я все время вспоминаю одну цитату peggotty про тексты Костюкович и смеюсь.
...Всякий переводчик в какой-то момент чувствует себя властелином языка. Он знает слово "заскорузлый"! Он не обойдет вниманием слова "куцый", "смоляной" и "рассусоливать". Он не только вытряхнет из глубин лингвистического подсознания слова "рдяный", "нутряной", "мглистый", "пришепетывающий" и "волглость", но и правильно их употребит. И это волшебное, разумеется, чувство, и страшно необходимое любому переводчику качество - уметь в нужный момент встряхнуть себя как мешочек с лото и вытащить оттуда идеальное, округлое в своей правильности слово, со щелчком загнать его во фразу и сделать себе бинго. Однако при переводе переводчик все-таки ограничен рамками чужого текста и, как ни крути, если у него переводческая совесть вживлена в нужно место, он не сможет распахнуть пошире свой словарь и разом окатить страницу заветной солоноватой, скажем, червленостью, потому как в книге его уже поджидает автор с бейсбольной битой собственных слов.

Ирония в том, что я никогда не намеревалась становиться переводчиком (во всяком случае, с английского); но от этого не менее приятно чувствовать, как активный словарный запас расширяется - в "Из ада" автор ни с какой битой не ждет, а прямо-таки алчет моей червлености и волглости.
Также в комиксе есть титанического размера комментарии самого Мура - к каждой странице! - благодаря которым я, к примеру, вспомнила, что "парафраз" и "перифраз" - это разные слова, и с удовольствием использовала оба (нет, не рядом).
Про расширение словарного запаса я, между прочим, совершенно без иронии говорю. Затейливый язык Мура - пожалуй, основная причина, почему я до сих пор не сбежала от этого комикса прочь, теряя тапки. Ну, и любовь к викторианщине. В остальном же... Честно говоря, не очень понимаю, зачем было строить вокруг уайтчепельских убийств всю эту сложнейшую и совершенно бессмысленную маятникофукоподобную конструкцию. (И снова привет Костюкович).