Флэшмоб подвернулся такой:
1) Оставляем коммент.
2) Получаем от меня 2 имени (м и ж).
3) Пишем в своем дневнике про людей с этим именем - какие воспоминания и ассоциации они вызывают.
От Возлюбленной достались имена - Игорь и Марина.
Получилось как всегда непонятночто и совсем даже не про людей, а про время.
...Игорей у меня было несколько, хотя сказать "у меня" тут будет неверно - моим ни один из них не был; так - не то чтобы чужие, но и не родные, не нужные тебе люди, проходящие по краешку твоей жизни.
Зато Марина - была. Моя. У меня.
Это было в то безумно далёкое время, когда я считалась вундеркиндом и гордостью школы и в одиннадцать лет загремела в девятый класс. (Правда, в скором времени я показала своим учителям и воспитателям решительную дулю и отправилась обратно в седьмой, но это уже совсем другая история). Отношения с одноклассниками у меня, соответственно, были сложные - меня не то чтобы обижали, но сторонились. Нас разделяла пропасть в три года. У них были какие-то свои, совершенно чуждые мне проблемы: первая любовь, какая-то косметика, мальчики какие-то, записочки... На самом деле, это был очень хороший класс, самый дружелюбный из всех, где я только училась, но даже самым хорошим людям из этого самого хорошего класса было не о чем со мной разговаривать. Марина - она была как раз одной из тех, кому было о чём... Мы были не совсем друзья, скорее приятели из тех, кем становятся на час на детской площадке, подойдя и предложив поиграть вместе в казаков-разбойников. Мы и играли - только наше приятельство продлилось целых три с лишним года. С шестого класса по тот самый злосчастный девятый. Кроме неё и меня, в этой компании было ещё двое: грубоватая девица по имени Оля и высокий светленький паренёк (Саша кажется его звали); конечно, они были друзья Марины, не мои, но они меня терпели - даже, наверное, любили по своему. Как домашнюю зверушку или цирк на выезде.
А Марина... Нет, наверное, нужды говорить, что она была чудесная; кудрявые каштановые волосы; маленькая, улыбчивая, всегда очень жизнерадостная и какая-то очень простая - сложно сказать, что конкретно я хочу этим сказать: то ли то, что она могла найти общий язык с любым и всяким, то ли то, что она была понятна именно мне - например, не страдала закидонами касательно косметики и мужеска полу (эта черта мне до сих пор кажется в людях большим плюсом). Она научила меня кататься на велосипеде "Школьник" и кувыркаться назад.
Хорошо тогда было.
Всё это время кажется мне летним и солнечным, и если я вспоминаю его, то вспоминаю спортивную площадку около школы и весь этот микрорайон с кустами, в которых мы прятались, с деревьями, по которым мы лазали, со всем, всем... Странная это штука - смесь ностальгии и тяжёлых воспоминаний (а школа для меня никогда не была приятным воспоминанием). Когда оказываешься в тех местах, хочешь подойти к ней, посмотреть, что и как там сейчас - а вместо этого обходишь стороной... Непонятно чего боишься: детства, которое осталось позади, бывших одноклассничков, с которыми не стал близок несмотря на все усилия, бывших учителей, чьи ожидания не оправдал?
И другая странная штука - возраст тех, кто давным-давно исчез из твоей жизни. Помню, было в одном из фанфиков такое: Джинни благодаря Хроновороту оказывается в том году, когда она только поступила в Хогвартс и видит Малфоя, который на неё-маленькую кричит; и видит - он же такой же маленький, как она сама тогда, и трогательный такой, - и так смешно ей становится... У меня так не выходит; я смотрю на фотографии и не могу поверить, что я теперь старше всех этих людей - и тех, с которыми я была дружна, и тех, которые меня обижали. Умом я понимаю, что я теперь по сравнению с этими двенадцатилетними совсем взрослая и вумная, но эмоции остаются всё теми же, что тогда - разве что чуть приглушены временем. Мальчишки! думаю я, с этим, этим и этим можно и подраться; а вон тот - опасный, у него хороший удар правой, от него лучше держаться подальше; а вот эта девочка - совсем взрослая, ей пятнадцать и у неё есть мальчики...
Я их боюсь. Даже тех, кто ни разу не сделал мне ничего плохого, даже её, Марину, - испытываю к ним всем труднообъяснимое чувство, что-то среднее между страхом и, наверное, преклонением. Потому что они почти взрослые. Три-четыре года - для девятилетнего ребёнка пропасть практически непреодолимая...