То неловкое чувство, когда открываешь книгу разрекламированного фантаста и понимаешь, что это автор с дайри и ты когда-то читала его фанфики... Подсказка: авторов с дайри тут два, и это не Кинг и не Гейман.
А неловкое это чувство называется, конечно же, зависть: в то время как ты все больше увязаешь в болоте самобичевания и склоняешься к истине "можешь не писать - не пиши", другие пишут и чего-то добиваются. Я уже писала как-то, что белой зависть может быть только если чужие качества и достижения относятся к какой-то другой, чуждой тебе системе координат, но если эта система координат пересекается с твоей - тогда упс: никакой белой зависти тут нет и быть не может, только чёрная, чернющая.
Ольгу Онойко я читала еще тогда, когда её звали Джельтис, и ее "Повесть о людях", что называется, оказала на меня влияние, даром что фанфик. Чего уж там, я перечитывала его чаще, чем любые другие фанфики по Толкину.
Довольно неожиданно было встретить в "Хирургическом вмешательстве" несколько буквальных цитат из "Повести о людях" (где-то на середине книги я опознала в Эрике Лаунхоффере Эру Илуватара, что навело на интересные мысли по поводу других сотрудников Института Тонких Тел).
А вообще - добротное городское фэнтези, много интересных задумок, персонажи отличные.
"Золотая свирель", в отличие от Онойко, - не городское, а самое что ни на есть классическое фэнтези. Но обычно я отношусь к фэнтези, тем более отечественному, снисходительно, а "Свирель" мне неожиданно понравилась, причём настолько, что я даже хочу ее в бумажном варианте теперь.
Я давно не встречала книгу, в которой переплеталось бы такое количество важных для меня образов и сюжетных ходов. Тут и смерть как инициация (а героиня - рыжая-ведьма-утопленница - божечки мои, да я же, наверное, сама это и написала, а потом забыла!), и мир фейри, и дракон, и двойники-фьюльгьи, и обучение магии (кстати говоря, книги, в которой бы настолько правильно рассказывалось о магии, я тоже очень давно не встречала), и даже мой любимый приём "жизнь лицом назад" - когда все ключевые события произошли задолго до настоящего момента.
О "Сердцах в Атлантиде" я вспомнила по странной причине - несколько моих знакомых собираются на игру по этой книге (вернее, по мистической Америке 60-х в целом). "Сердца в Атлантиде" - действительно очень живой и объемный портрет 60-х. Но для меня она в большей степени про детство и про взросление. О том, что все наши несбывшиеся мечты, ошибки, встречи и поступки, которые навсегда определили (или искалечили) нашу жизнь - всё это родом из детства. И первая часть "Сердец" - про детство - ключевая, самая яркая. Я даже хотела было написать, что мне было бы достаточно ее одной, без хиппи и без Вьетнама, но без следующих частей, наверное, было бы непонятно, зачем это всё и о чём.
"Сердца в Атлантиде" - это совсем нетипичный Кинг. С другой стороны, может, мне так кажется потому, с Кингом у меня отношения сложились далеко не сразу - я долго видела в нём только автора ужастиков и только сейчас начала понимать, что у него есть очень хорошие книги.
"Океан в конце дороги" мне подарили на день Святого Валентина (в этот момент я поняла, насколько отвыкла от бумажных книг - теперь они воспринимаются как что-то особенное, что-то, что я не тащу в дом вагонами, что-то, что можно дарить...).
Гейман привычно хорош. Меня, пожалуй, слегка покоробило начало - Гейман использует очень избитый прием: рассказчик, увидев дом, в котором он вырос, начинает вспоминать какую-то историю из детства, которую он успел начисто забыть - и рассказывает, разумеется, такую историю, какую забыть совершенно невозможно, если только сотрудники Торчвуда не опоили тебя ректоном. Но вот peggotty, автор самых лучших на всем белом свете отзывов на книги, наоборот, считает, что в экспозиции тут как раз вся соль, и вероятно, она тоже по-своему права.